 |
— Можете назвать людей, фильмы или события, которые, на Ваш взгляд, были значимы в это десятилетие?
— Называть фильмы не буду, это опять же киноведческая история, а я все-таки – внутри процесса. Как всегда, были хорошие картины, были средние и откровенно плохие. Принципиально новым и важным из того, что за это время появилось, думаю, необходимо считать новое поколение.
— Новое поколение зрителей?
— И зрителей, и кинематографистов. Именно в эти десять лет – с 1998-го по 2008 год – появились Илья Хржановский, Алексей Герман-младший, Борис Хлебников, Алексей Попогребский, а это значимая история, в общем-то. Это люди, от которых сейчас все чего-то ждут.
Одновременно с этим бурно развивались кинотеатры. Если в начале этого десятилетия перспектива развития кинопроката в России была очень оптимистичной, то к концу мы пришли к тому, что этот прокат, в конце концов, возник.
Он сформировался, и …стало понятно, что это совершенно отдельная, не имеющая к нам никакого отношения система, куда приходят четырнадцатилетние люди с пивом. И все надежды, связанные с возникновением проката, с тем, что мы начнем наконец-то окупаться, просто рухнули.
Да, российские фильмы начали окупаться, но начали окупаться очень специфические фильмы. Мы пришли к кризису 2008-го с пониманием того, что надо размежеваться. То есть: это вот – для них, это – для тех, это – для этих.
По идее, думаю, что после кризиса, как только начнется какое-то оживление, главная задача будет окончательно поставить все точки над "i" – какое кино для кого снимать и в каком количестве.
Например, есть арт-хаус и есть пять залов в Москве, где он идет. У такого кино на такое количество залов есть своя милая публика, и не надо больше. Также есть коммерческое кино со своими потребностями…
— Учитывая, что ядро целевой аудитории, посещающей кинотеатры – подростки, можно предположить, что основная масса кино будет рассчитана на молодежь?
— Собственно говоря, это уже произошло – если посмотреть именно на массу, большая часть фильмов для них и снимается. Другой вопрос, что существуют всякие оптимистические идеи о том, что эти подростки тоже растут.
Появляется поколение, которое уже привыкло ходить в кино, оно взрослеет, может быть, и запросы у него тоже начнут как-то меняться, во что, честно сказать, я не верю.
Были точечные успехи в кинопрокате, связанные не только с подростками, на некоторые фильмы ходили и взрослые, но в целом – это все равно мучительный процесс. Сейчас наступил момент трезвости – что, для кого и зачем снимать.
Надо сказать, что за это время появился серьезный игрок на рынке проката под названием "государство", которое вспомнило о том, что именно является важнейшим из искусств. И, вспомнив об этом, стало четко финансировать нужные ему, государству, проекты. Это, в общем-то, нормально, но хотелось бы, чтобы оно более гибко представляло себе свои задачи в кино.
Вообще в последние годы возникла уникальная ситуация: мы единственная в мире страна, где в кино спрос превысил предложение. Сложно, например, представить ситуацию, при которой не хватало бы артистов. А в России в последние годы не хватало артистов, что привело, как вы, наверное, слышали, к полному разложению этого цеха.
— Что на Вашу творческую деятельность в этот период повлияло больше всего – изменившаяся прокатная ситуация, государственная поддержка, какие-то новые бизнес-схемы?— Как режиссер, я ничего в себе не изменил, так как всегда старался идти по очень простому принципу – что мне сегодня хочется делать, то я и делаю. Другой вопрос, что новая ситуация дала мне новые возможности.
Например, я смог снять фильм "Стиляги", что несколько лет назад было бы невозможно, так как картина это дорогая, а больших денег в кино тогда не было.
А в новых условиях появилась возможность снимать дорогие фильмы. Не я один успел это сделать, но для меня такой фильм стал, безусловно, событием.
Что касается продюсерских дел, то я на своей шкуре пережил очень много разочарований – например, были сделаны фильмы, которые, по моим представлениям, должны были быть очень востребованы, но на практике не оказались таковыми. Это окончательно отрезвило меня в понимании, что такое кинорынок сегодня в России.
Произошло близкое знакомство с прокатчиками, это был еще один удар…
— А что сегодня, на Ваш взгляд, представляет из себя кинорынок в России?— Главное, на мой взгляд, существует два пункта, которые надо осознать – один из них нормальный, а другой – катастрофический. Пункт первый: кино – это интертеймент и только интертеймент. Ничего, кроме интертеймента, сегодня не имеет шанса быть востребованным зрителем.
И это нормально, это не является плохой новостью. Это хорошая новость, так как люди ходят в кино для того, чтобы развлекаться. Плохо другое – уровень представления о том, что такое интертеймент. То, что мне кажется смешным, забавным, увлекательным и захватывающим – это все равно слишком сложно и тяжело для такого зрителя.
Если делать комедию, это должна быть тупая комедия, если это романтическая мелодрама, то должна быть идиотская молодежная картина. Проще говоря, идет катастрофическая игра на понижение – народ хочет проще, еще проще, еще проще… И вот это плохая новость.
Талантливый художник захочет сделать развлекательный фильм для народа, выдавит из себя все, что можно, и сделает этот фильм, а народ его не примет, потому что не поймет, в чем там заключается развлечение. Сегодня у людей очень разный уровень восприятия.
Общение с прокатчиками каждый раз это подтверждает. После этого общения я даже вывел рецепт идеального фильма, который они будут рвать из рук. Во-первых, фильм должен быть позитивный, это сейчас очень важное слово.
Позитивный – это фильм, который не грузит, буквально – вообще не включает мозг. Во-вторых, это фильм прикольный. В-третьих, фильм, который идет 90 минут, а лучше даже 85, то есть короткий.
И это фильм, в котором занято максимальное количество звезд желтой прессы: неважно, что они не артисты, а просто раскрученные люди, которые будут в кадре кривляться. При этом надо постараться еще не очень дорого снять…
Вот, если собрать такую историю, то можно рассчитывать на успех.
— Успех у прокатчиков – это еще не успех у зрителя…
— Это успех у зрителя. Прокатчики берут такое кино, потому что они знают своего зрителя.
— Сейчас наступил кризис, какое-то, как Вы сказали, отрезвление. Как Вы думаете, какие у нас пути развития?
— У кого, у нас?
— У производителей кино, у продюсеров…
— Путь развития – сделать производство дешевле и скромнее, научиться считать каждую копейку и прийти, наконец, в себя: я имею в виду все сообщество, начиная с продюсера и заканчивая артистами и осветителями.
Это уже будет серьезный шаг, потому что в какой-то момент мы пришли к тому, что выгоднее стало снимать в Нью-Йорке. Что, кстати, и продемонстрировал нам фильм "Любовь в большом городе" – там дешевле, удобнее, комфортнее, чем здесь.
Первое – это отрезвление, а второе – пытаться реализовывать то, во что искренне веришь. Какая бы ни была система и какой бы ни был прокат, рынок все это расставит по своим местам. Все равно будут люди, которые снимают арт-хаус, другие продолжат биться за кассу, третьи, к которым отношу и себя, попытаются плыть посередине – делать свое, но помнить о том, что это должно быть кем-то востребовано.
Вот так оно и будет развиваться.
— Вы долгое время занимались телевизионным продюсированием. Что можете сказать про перспективы развития этого рынка?— Я думаю, что перспектива есть, и она напрямую связана с расширением аудитории. В "телевизоре" свои проблемы – если в кинотеатре сидят подростки, то здесь аудитория в основном – пенсионеры и домохозяйки. Молодежь и успешный средний возраст телевизор почти не смотрят.
Как только телевизионная аудитория начнет меняться, не искусственно, а в силу поколенческих вещей, начнет меняться и телевидение.
Если говорить про конкретные перспективы развития сериалов, то на сегодняшний день этот рынок представляет из себя чудовищный хаос, один страшный поток, в котором каждый вечер по всем каналам идет что-то трудно различимое – похожие истории, одни и те же актеры.
Телеканалы на сегодняшний день живут понятием количества часов – они знают, что в течение года идет столько-то часов их сериалов, дальше из этих часов делается некая средняя цифра рейтинга, и если она достойная, то все нормально.
А дальше… Какие эти сериалы – этот чуть лучше, а этот чуть хуже идет, этот выстрелил вдруг, этот провалился – никого особо не волнует. Думаю, перспектива развития в том, что в какой-то момент на телевидении возникнет понятие штучности.
— Количество, наконец, перейдет в качество?
— Просто возникнет штучность. Появится наш "Доктор Хаус" – этот сериал идет в Америке каждое воскресенье, одна серия в неделю в десять часов вечера, и вся стана ждет эту серию. Уже прошел пятый сезон, а зрительский интерес не падает, наоборот, растет. Да, днем и среди недели на канале идут мыло, ситкомы, но есть главная история, лицо канала, причем сезонное. Вот это и есть будущее. Уверен, что подобные сериалы появятся и у нас, другой вопрос, что они появятся в тот момент, когда жизнь заставит.
— Она уже, наверное, заставляет?— Да нет, людей никто не заставляет смотреть все подряд, а они смотрят. Жизнь заставит, когда начнут катастрофически падать цифры рейтинга. Телевизионные руководители поймут, что они купили 250 часов, расставили их, а эти часы пролетели в черную дыру.
Уже лет пять все ждут, когда зрители "наедятся". Но они не наедаются… Думаю, должно произойти какое-то размывание понятий.
На сегодняшний день есть многосерийные фильмы, например "Ликвидация". Фильм прекрасный, собирает огромные рейтинги, является событием для страны, но он не делает погоды на протяжении месяцев, это единичная акция. А настоящий сериал – тот, который идет годами и собирает всю стану у телевизора.
— А как Вы оцениваете влияние государства на кинематограф в это десятилетие?
— Я уже говорил, что государство в эти годы кино поддерживало, за что ему большое спасибо. В какой-то момент оно заинтересовалось кинематографом с точки зрения идеологии и манипуляции массами.
Например, фильм "1612" Владимира Хотиненко снимался под заказ Владислава Суркова с конкретной целью – раскрутить новый государственный праздник 4 ноября – День народного единства, связанного с именами Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского. Или фильм "Тарас Бульба" Владимира Бортко – абсолютная история под названием "Россия – Украина", и так далее.
Таких фильмов очень много – абсолютных государственных заказов. Разумеется, государство имеет право за свои деньги получить то, что ему требуется. Другой вопрос, насколько качественно это делается, насколько тонко и гибко.
Если сегодня говорить о реальном участии государства в кинопроцессе, то я, конечно бы, предпочел, чтобы это была какая-то внятная, а не чиновническая позиция. Деньги, которые государство выделяет на кино, небольшие, и эти небольшие деньги могут работать сильнее при условии, если они будут распределяться более осмысленно.
Скажем, у Сергея Сельянова есть идея поддерживать продюсерские компании, которые реально занимаются кино: имеют хорошую репутацию, давно работают на рынке и могут делать разнообразные качественные фильмы.
Если же вы посмотрите список фильмов, получивших господдержку за последние годы, то, уверяю, выяснится, что про 70 процентов из них (или даже больше) вы ничего не слышали. Это ненормально, это просто спущенные в унитаз деньги.
К сожалению, кроме неких грантов, о которых много говорилось в прессе, процедура выделения денег на государственно важные проекты никак не продумана, поэтому как эта господдержка будет работать – непонятно.
Хотелось бы, чтобы эти 70 процентов "мутных студий" куда-то делись, а поддержку оказывали серьезным компаниям, которые действительно могут делать кино.
— На Ваш взгляд, правильно поддерживать производство или прокат? Сейчас так много говорят о проблемах, связанных с прокатом отечественных фильмов, – может быть, государственные деньги на это и пустить?
— Думаю, если поддерживать исключительно прокат, то все уйдет в черную дыру – невозможно будет ни проконтролировать, ни проследить, сколько в него вложили, сколько вернули...
Нет, существует апробированная форма поддержки кинопроизводства, и если бы ее не было, то очень много фильмов в нашей стране, в том числе арт-хаусных, дебютов просто не появилось бы. Многие серьезные картины сделаны при помощи финансовой поддержки государства, за что огромное ему спасибо.
Также существует форма поддержки фильма в прокате, по которой выделяются деньги на печать копий, что уже существенно и позволяет сделать так, чтобы фильм вышел на экраны. Это уже большая помощь, и это тоже нормально.
— Вы, как продюсер, часто поддерживаете дебютантов?
— Я готов поддерживать дебютантов. Другой вопрос, что дебютанты – это не всегда знак качества.
— Понятное дело, что это – риск...
— У меня были как удачные, так и страшно неудачные примеры сотрудничества с дебютантами, но это никогда меня не останавливало. Николай Лебедев("Поклонник"), Алексей Сидоров ("Бригада"), Александр Велединский ("Закон") – все это были дебютанты, и, как видите, очень удачные, успешные работы. А были дебютанты, с которыми ничего не вышло.
— Кризис мало располагает к риску, с уменьшением объемов кинопроизводства не уменьшится ли желание сотрудничать с дебютантами?
— Если поговорить с ведущими отечественными продюсерами, с тем же Сергеем Сельяновым, Александром Роднянским, Игорем Толстуновым, Сергеем Мелькумовым, Константином Эрнстом, с кем угодно – все они скажут, что главная проблема в нашем кино – страшный дефицит режиссеров. Причем режиссеров – не номинальных.
Никому не нужны люди, которых можно нанять и за них что-то придумывать, нужны личности, которые имеют свои идеи, знают, чего хотят и так далее.
В этой ситуации дебютантов все жадно ищут, и даже кризис не будет ситуацией, при которой дебютант будет заведомым лузером. Если человек приходит в кино и ему есть, что предложить, и он знает, что он делает, то все получится.
— Получается парадокс какой-то, каждый год выпускается большое количество сценаристов, режиссеров и т.д. Но до момента, когда продюсеры пытаются их найти, они почему-то в большинстве своем не доходят…
— Откуда они выпускаются?
— У нас два основных поставщика кинематографических кадров – ВГИК и ВКСР…
— Это большая проблема – образование. В маленьких странах, скажем, в Бельгии или в Дании, проблема создать собственную индустрию. Но в странах, где много населения: Индия, США, Китай – эта киноиндустрия есть.
Парадоксально, но для такой страны, как Россия, и для такой киноиндустрии, как наша (которая претендует быть, к тому же, большой индустрией, что, наверное, естественно), не хватает профессиональных кадров.
У нас, во-первых, катастрофически мало профильных учебных заведений, а во-вторых, уровень преподавания в них… мне непонятен. Вы интересуетесь десятилетием 1998–2008, так вот, за это время я не встречался и не знакомился с людьми, которые сказали бы: "Я закончил в этом году ВГИК, вот три мои сценария, которые я написал" или "Вот мой дипломный или курсовой фильм", после чего можно было бы с человеком серьезно разговаривать. Исключительные случаи, увы, единичны…
